От чего умирали дети в 19 веке. Как и почему умирали дети в средние века. Когда кончается детство

Затянувшееся отставание

Конец XIX - начало XX века в России были отмечены острым эпидемиологическим кризисом. Это не значит, что положение в России в это время было хуже, чем, скажем, в середине или в начале XIX столетия.

Речь идет о кризисе отставания от большинства развитых стран того времени. Как писал в те годы выдающийся российский демограф С. Новосельский, «русская смертность в общем типична для земледельческих и отсталых в санитарном, культурном и экономическом отношениях стран» (Новосельский 1916а: 179).

Между тем, во второй половине XIX века Россия энергично развивалась, и российскому обществу все труднее было мириться с сохранением допотопных санитарно-эпидемиологических условий, структуры заболеваемости и смертности, показателей смертности и продолжительности жизни, которые не соответствовали ни его собственным быстро менявшимся критериям, ни тем более новым критериям, утверждавшимся тогда во многих западных странах. Эти страны уже начинали привыкать ко все более заметному и систематическому снижению смертности, Россия же беспомощно топталась на месте и не могла добиться хотя бы некоторого ее сокращения, до последнего десятилетия XIX

века «смертность в России колебалась то в сторону повышения, то в сторону понижения» (Там же, 181).

Построение отвечающей современным научным требованиям российской таблицы смертности стало возможно только после того, как в 1897 году прошла первая всеобщая перепись населения Российской империи. Такая таблица была построена С. Новосельским для населения Европейской России (80% населения империи в 1897 году) за 1896-1897 годы. Таблица Новосельского только подтвердила то, что было известно и ранее и давно уже тревожило относительно узкий тогда круг образованных людей в России, которые начинали задумываться над подобными вопросами.

Темпы вымирания поколений в России были намного более высокими, чем у ее более продвинутых европейских соседей. На рубеже XIX

и XX веков в Европейской России из каждых 100 родившихся мальчиков только 70 доживали до одного года, 49 - до 20 лет, 36 - до 50; из каждых 100 родившихся девочек соответственно - 74, 53, и 39. Ожидаемая продолжительность жизни в Европейской России в 1896-1897 годах составляла 31,32 года у мужчин и 33, 41 года у женщин. Если же взять только ту часть Европейской России, которая относится сейчас к территории Российской Федерации, то продолжительность жизни была еще меньшей - 29,43 и 3:,69 года соответственно (Смертность 1930: 108-111). Лет двести-триста назад подобные показатели можно было считать вполне нормальными, но в начале ХХ столетия они были уже неоспоримым признаком отставания. Во Франции в это 18 время ожидаемая продолжительность жизни составляла 43,44 года

у мужчин и 47,03 у женщин (1900), в США - 48,23 и 51, 08 (1900-1902), в Японии - 43,97 и 44,85 (1899-1903).

Если верить дореволюционной статистике, в конце XIX века основное отличие России от других стран заключалось в чрезвычайно высокой смертности детей, особенно на первом году жизни.

В 1896-1900 годах коэффициент младенческой смертности в Европейской России составлял 261 на 1000, тогда как во Франции на первом году жизни из 1000 родившихся умирал только 161 ребенок, в Англии - 156, в Швеции - 100, в США (1901-1905) - 124 (La mortalite 1980: 147-149).

Отличие России от таких стран, как США и Франция, в других возрастных группах не кажется столь существенным, а в возрастах старше 70 лет уровень смертности в России был даже ниже, чем в других странах. Однако не исключено, что относительно низкая смертность взрослого, а особенно пожилого населения - артефакт, порожденный плохим учетом случаев смерти в старших возрастах и/или завышением возраста пожилыми людьми при переписи 1897 года в результате «старческого кокетства» и ошибок, что неизбежно в условиях низкой грамотности населения и отсутствия подтверждающих возраст документов.

Непосредственной причиной сохранения высокой смертности была весьма архаичная для европейской страны того времени структура заболеваемости и связанных с ней причин смерти. На рубеже XIX и ХХ веков страна не избавилась от эпидемий холеры, оспы, сыпного тифа; даже и в годы, свободные от эпидемий, огромная роль принадлежала заболеваниям и причинам смерти экзогенной природы, которые на Западе все больше и больше оказывались под контролем.

В частности, уже в конце XIX века европейские страны очень сильно оторвались от России по смертности от инфекционных болезней (табл. 2.1).

Таблица 2.1. Смертность от некоторых инфекционных болезней в России и странах Западной Европы, 1893-1895, смертей на 100 000

Оспа Скарлатина Дифтерия Корь Коклюш Брюшной Все

тиф перечисленные инфекции Европейская Россия 53,0 114,0 147,0 87,0 66,0 88,0 565,0 Австрия 20,0 53,0 123,0 42,0 65,0 47,0 350,0 Бельгия 28,0 16,0 52,0 60,0 53,0 35,0 244,0 Германия 0,2 21,0 128,0 29,0 40,0 14,0 232,2 Италия 7,0 22,0 54,0 37,0 25,0 49,0 194,0 Шотландия 2,0 20,0 42,0 55,0 53,0 19,0 191,0 Англия 3,0 20,0 21,0 41,0 30,0 20,0 145,0 Швеция 0,3 30,0 69,0 7,0 18,0 19,0 143,0 Голландия 6,0 14,0 34,0 20,0 31,0 20,0 125,0 Ирландия 0,5 11,0 20,0 25,0 26,0 20,0 102,5

В 19 веке (и конечно же, раньше) ни одна бедная женщина не могла позволить себе заплатить врачу за роды. Поэтому она была вынуждена полагаться на услуги неквалифицированной акушерки-самоучки или повитухи ("мастерицы"), как их часто называли. Может быть, некоторые из них были способными практиками, но были среди них и те, у кого в практике наблюдалась устрашающая смертность. В середине 19 века материнская смертность среди бедных женщин составляла 35-40%, а младенческая смертность была около 60%. Любое осложнение как эклампсия, кровотечение или неправильное предлежание плода означали неминуемую гибель матери. Иногда эти повитухи бросали пациенток в предсмертной агонии, если в родах появлялось какое-либо осложнение. Нет никаких сомнений, что они как минимум работали без соблюдения каких-либо санитарных правил, а поэтому распространяли инфекции, болезни, а часто и смерть. (Дженнифер Ворт. Вызовите акушерку)

Я не могла не выдрать этот абзац для того, чтобы показать, как люди распространяют мифы.

2. услуги неквалифицированной акушерки-самоучки или повитухи
Качество услуг акушерок в прошлом разнилось точно так же, как и качество услуг в любой профессии или ремесле. Акушерки обучались, но не способами принятыми сегодня. Большинство акушерок обучались методом подмастерья, т.е. учились у других акушерок. Вообще идея о том, что они были САМОучки, уже подразумевает, что они все же учились.

3. некоторые из них были способными практиками, но были среди них и те, у кого в практике наблюдалась устрашающая смертность.
Точно так же, как сегодня, у некоторых врачей осложнений в родах миллион и высокий процент кесаревых, а у некоторых низкий процент осложнений в родах.

4. В середине 19 века материнская смертность среди бедных женщин составляла 35-40%, а младенческая смертность была около 60%.
Не знаю, откуда взялись эти цифры. Возможно, это данные по смертности в больницах с врачами. А вот про младенческую смертность известно, что она была выше неонатальной. Акушерки не могут нести ответственность за смертность всех маленьких детей, а их умирало больше, чем новорожденных. В целом, чем выше рождаемость и беднее люди, тем больше умирает детей. Невозможно обвинить акушерок в высокой младенческой смертности, потому что акушерки занимаются новорожденными, а не всеми младенцами.

5. Любое осложнение как эклампсия, кровотечение или неправильное предлежание плода означали неминуемую гибель матери.
Возможно, мне нечто неизвестно, но эти осложнения означали неминуемую гибель в 19 веке для матерей, которые рожают хоть где угодно и с кем угодно. Это не является отражением услуг акушерок. К тому же, вмешательства врачей в роды в 19 веке вызывали больше осложнений в родах, которые как раз и приводили к смерти (

Довольно часто встречается утверждение, что в Российской империи все умирали к 30 годам и что 30-летние считались стариками. Так может показаться, если посмотреть на среднюю продолжительность жизни, которая составляла 31-32 года. Но находятся и те, кто критично относится к этому утверждению. Потому что средняя продолжительность жизни 31 год была рассчитана на всех родившихся, с учётом высокой младенческой и детской смертности. Существуют данные о том, какой была продолжительность жизни для тех, кто пережил детство.

В первом томе книги Бориса Миронова «Российская империя: от традиции к модерну» есть вот такая таблица:

Согласно ей, в 1867 году православные крестьяне женилились в среднем в 24-25 лет и после этого жили 35-36 лет (то есть 59-61 год в общей сложности ), а крестьянки выходили замуж в 21-22 года и жили после этого 39-40 лет (60-62 года в общей сложности ).

В 1890 Владислав Борткевич рассчитал среднюю продолжительность жизни для православного населения в 1874-1883 годах. По его расчётам при рождении она составляла 26.31 лет для мужчин и 29.05 для женщин, но для 20-летних уже 37.37 и 37.65 лет соответственно, что означает 57 лет в общей сложности.

Позже Сергей Новосельский провёл рассчёты для всего населения Европейской части Ройссийской империи, результаты которых опубликовал в своей работе «Смертность и продолжительность жизни в России». Средняя продолжительность жизни при рождении в 1896-1897 годах составила 31.32 год для мужчин и 33.41 года для женщин. Тем, кто достиг 20 лет, в среднем предстояло жить ещё 41.13 и 41.22 года соответственно, что означает 61 год в общей сложности.

Сравнительные результаты таблиц Борткевича и Новосельского:

В связи с дискуссией о детской смертности в Российской империи приведу фрагмент из фундаментального труда Б.Н.Миронова, которого никто не сможет упрекнуть в стремлении очернить жизнь при монархии. Миронов никогда не упустит из двух цифр выбрать ту, которая показывает Российскую империю с лучшей стороны, но объективность ученый все-таки искренне старается соблюсти.

Источник: Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII-начало XX века. - М.: Новый хронограф, 2010. С. 404-405

«Модель, объясняющая географию смертности, в пореформенное время не изменилась: рождаемость оставалась доминирующим фактором, чуть ли не монопольно контролирующим смертность. Это свидетельствует о том, что традиционный тип воспроизводства населения, со свойственными ему высокой брачностью, стихийной и высокой рождаемостью и огромной смертностью, к концу XIX не претерпел существенных изменений , хотя некоторые перемены и наметились в дореформенное время, в особенности в прибалтийских губерниях23. В течение всего имперского периода высокая рождаемость потому имела столь важное значение для уровня смертности, что провоцировала плохой уход за детьми. Ни одно общество, ни одна самая развитая экономика не в состоянии были бы прокормить то огромное число детей (8—10), которое рожали российские женщины в XIX в., если бы дети не умирали тоже в огромном количестве. На первом году жизни в конце XIX века в Европей¬ской России умирало почти 30% мальчиков, в том числе 35% у русских, а до 6 лет доживало соответственно 56% и 50% новорожденных24 . В середине XIX в. эти показатели были еще хуже25. Это была какая-то адская машина: дети рождались, чтобы умереть, и, чем больше рождалось детей, тем больше умирало, а чем больше умирало, тем больше рождалось . Высокая рождаемость и смертность — две стороны одной медали, они стимулировали друг друга. Если бы детей рождалось меньше, они получали бы лучший уход и их, несомненно, меньше бы умирало. Не случайно, наверное, что чем выше был порядковый номер рождения (начиная с третьего ребенка), тем меньше было у ребенка шансов выжить: верное свидетельство повышенной смертности в многодетных семьях26. В данном случае речь идет не о прямой физиологической связи между рождаемостью и смертностью, а о такой зависимости, которая существовала опосредствованно, обусловливалась влиянием бытовых, культурных и социально-экономических факторов27. Высокий средний уровень смертности, существовавший в России, являлся производным не только от низкой культуры и грамотности, недостатка медицинских знаний и бедности, он являлся порождением восточноевропейской модели демографического поведения . В западноевропейских странах, придерживавшихся иной, так называемой западной, модели воспроизводства населения, уже в XVII—XVTII вв. общий коэффициент смертности составлял 25—28%о — меньше, чем в России, в середине XIX в., в значительной степени потому, что рождаемость там была в пределах 28—32%о28. Благодаря этому матери могли выхаживать своих детей при том же уровне общей культуры, грамотности и медицинских знаний, которыми обладали в массе русские люди XIX в. Западная модель воспроизводства населения в XVIII—XIX вв. получила некоторое распространение среди католического и особенно протестантского населения западных российских губерний, что способствовало там понижению уровня брачности, рождаемости и, как следствия этого, смертности, которая в прибалтийских губерниях была минимальной среди всех регионов.

Модель воинского брака получилась менее удовлетворительной как для середины, так особенно и для конца XIX в., поскольку объясняет менее половины вариации процента забракованных. В середине XIX в. воинский брак обусловливался в большей степени экономическими факторами, а в конце XIX в. — этнокультурными, хотя в том и другом случае этнокультурная компонента существенна: чем больше доля русских, украинцев, белорусов, а также представителей народов, исповедовавших ислам, буддизм и язычество в губернии, тем больше там было воинского брака. Наличие такой закономерности объясняется тем, что в изучаемое время существовали национальные особенности ухода за детьми, от которого в существенной мере зависело здоровье детей — будущих новобранцев. По единодушному свидетельству врачей XIX — начала XX в., уход за детьми у православных и нехристианских народов был менее удовлетворительным, чем у прибалтийских народов и евреев. Кроме антисанитарных условий большое значение имели степень заботы и обычаи вскармливания. «Грубоспартанское воспитание господствует в России в самых широких размерах до сих пор, — отмечал земский врач Е.А. Покровский в 1884 г. — Подобное отношение к детям вырабатывает такие качества как выносливость, способность приспособляться к самым трудным условиям, терпение, покорность судьбе, закаленность, но вместе с тем имеет и такие негативные последствия, как огромную смертность, множество калек и инвалидов, а также то, что из младенчества в детство переходит много детей с плохим здоровьем»29. В православной деревне существовал обычай давать ребенку едва ли не с первых дней его жизни, кроме материнского молока, жеваный хлеб, кашу и т.п. добавки, причем не из-за отсутствия молока или других неодолимых препятствий, а просто по традиции, из-за незнания о его целительных свойствах30 . Как теперь хорошо известно, материнское молоко содержит, кроме белков, жиров и углеводов, минеральные элементы, ферменты, гормоны, витамины, иммуноглобулины и антитела, благодаря чему защищает новорожденного от инфекции и аллергических заболеваний31. Дефицит материнского молока оказывал негативный эффект на здоровье младенцев, повышая заболеваемость и смертность. Мусульманские женщины, следуя Корану, обязательно кормили младенцев материнским молоком, благодаря чему они меньше болели32».

23 - Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи. Т. 1. С. 209-211.
24 - Птуха М. Смертность 11 народностей Европейской России в конце XIX века. Киев, 1928. С. 23, 52.
25 - Воспроизводство населения СССР / А.Г. Вишневский, А.Г. Волков (ред.). М., 1983. С. 61.
26 - Томилин С. А. К вопросу о плодовитости крестьянки и влиянии ее на детскую смерт¬ность // Советская демография за 70 лет / Т.В. Рябушкин (ред.). М., 1987. С. 107-109.
27 - Новосельский С. А. О тесноте связи между рождаемостью и детской смертностью// Новосельский С.А. Демография и статистика: (Избранные произведения). М., 1978. С. 146-153.
28 - Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи. Т. 2. С. 379-381.
29 - Покровский Е.А. Физическое воспитание детей у разных народов, преимуществен¬но России: Материалы для медико-антропологического исследования. М., 1884. С. 365, 370-371.
30 - Новосельский С.А. Обзор главнейших данных по демографии и санитарной ста¬тистике России// Календарь для врачей всех ведомств на 1916 г. Пг., 1916. С.66-67.
31 - Справочник по детской диетике / И.М. Воронцов; А.В. Мазурин (ред.). 2-е изд. Л., 1980. С. 26-28, 39-40.
32 - Чеботаев Н.П. Некоторые данные по статистике смертности и заболеваемости крестьянских детей Самарской губернии. СПб., 1901. С. 6.

Археологи все чаще задаются вопросами, далекими от доисторических эпох. Как жили, чем болели и от чего умирали дети в Европе в Средние века? И насколько лучше они жили после завершения «варварского» Средневековья и прихода просвещенного Нового времени? Как получить информацию о жизни и смерти детей по отдельным хрупким косточкам, разбросанным по огромным территориям? На эти вопросы пытается дать ответ известный британский биоархеолог, специалист по останкам и погребениям Ребекка Гаулэнд (Rebecca Gowland).

Когда кончается детство

Хотя дети составляли от 45 до 65 процентов большинства древних обществ (до XIX-XX века), для историков и, в частности, археологов их мир все еще остается слепым пятном. Младшие члены общества были обычно лишены своих пространств, социальных сетей и развитой материальной культуры. Задача исследователей усложняется еще и тем, что в Средние века детство не считалось периодом особой заботы о ребенке, его здоровье и развитии.

Кроме того, биологический возраст в древности соотносился с социальным не так, как сейчас. Например, под действие законов церкви и государства ребенок попадал с 10-11 лет, работал подмастерьем с семи-восьми лет, а в 14 считался полностью взрослым.

Но это внешние рамки. Что касается внутреннего содержания детства, то первый его этап был связан с кормлением грудью, второй - с самостоятельной игрой в доме и во дворе, а также с базовым воспитанием (повиновение родителям, христианские заповеди, местные обычаи и нормы этикета). Примерно с шести лет средневековые дети начинали контактировать с миром взрослых: мальчики одевались и вели себя иначе, чем девочки, на них возлагалось больше ответственных домашних обязанностей.

Даже игры становились более взрослыми и суровыми: драки стенка на стенку, борьба, кости и шахматы. Примерно тогда же мальчиков впервые допускали к участию в охоте и поощряли играть в войну, стрелять из лука. Грамоте, не говоря уж о других науках, мало кто учился: для большинства детей, и особенно девочек, образование ограничивалось овладением ремеслом родителей и других родичей.

Однако в брак в Средние века вступали достаточно поздно - в 16-20 лет (ранние браки, с 12 лет, допускались, но церковью не одобрялись). Именно поздний возраст вступления в брак, особенно у мужчин, создавал избыток буйной молодежи, которая изрядно добавляла насилия средневековому обществу.

Где подстерегает смерть

Многочисленные опасности сопровождали детей с самого рождения. Если они не умерли при родах и в первые месяцы жизни (такова была судьба от четверти до трети всех детей), то их подстерегала смерть от удушья или случайных травм. А тесное пеленание младенцев тормозило рост (дефицит солнечного света способствовал рахиту).

В крестьянских домах было несколько комнат и тут же - помещение для скота. Как только дети вставали на ноги, резко возрастал риск получить травму. Многих лягали, кусали и затаптывали домашние животные. Как свидетельствуют отчеты коронеров и жития святых, чаще всего дети погибали от удушья, ожогов от кипятка, падения с высоты и утопления (другие причины, а также места смерти указаны на схеме).

Но средневековые письменные источники фрагментарны и ненадежны. В поисках более серьезных данных ученые обращаются к палеопатологии - изучению травм и болезней древних людей по их останкам. А кости детей - по сути останки невыживших, не способных достичь зрелости - могут немало рассказать о здоровье матерей, практике акушерства и грудного вскармливания и детских болезнях.

Палеопатологи сталкиваются со многими проблемами, подчас неразрешимыми. Одни и те же поражения костной ткани вызываются различными болезнями - например, хрупкой и губчатой ткань становится из-за рахита, анемии, а также дефицита витамина С. Быстрый рост и заживление костей в детстве почти не оставляет следов от травм. До наступления совершеннолетия невозможно однозначно отличить скелеты мальчиков и девочек. Наконец, преобладание органических веществ в детских костях ускоряет их разложение в почве. Ученым, работающим с сохранившимися до сегодняшнего дня останками, приходится быть крайне осторожными с выводами о болезнях и смертности.

Черная смерть помогла

Чтобы установить значимые закономерности, Гоулэнд и ее коллеги попытались собрать максимум данных о детских останках на территории Англии, Шотландии и Уэльса за 1000-1700 годы. В статьях и докладах археологов, а также в базах данных была собрана информация о 4647 захоронениях - с сельских и городских кладбищ, монастырей, приходских церквей.

Скелеты поделили на три возрастных группы, адекватно отражающие средневековые границы детства, отрочества и юности: от рождения до пяти лет, от шести до 11, и от 11 до 16 лет. Несмотря на доминирование монастырских (характерных для высших слоев общества) и городских погребений (из-за того, что большая часть раскопок сейчас проводится в городах), археологи уверены, что им удалось получить относительно полную картину. Особое внимание они уделяли патологиям, лучше всего отражающим условия жизни человека: цинге, рахиту, остеомиелиту, остеохондрозу, туберкулезу, сифилису, переломам и травмам черепа, пародонтозу и некоторым другим. Археологи оценили распространенность той или иной патологии, а также среднее количество больных (из-за травм, инфекционных и других болезней) в разные века.

Изображение: public domain

Вопреки стереотипам, дети не умирали в муках (или, наоборот, не хвастались завидным здоровьем) все Средние века - смертность и заболеваемость постоянно менялись, в зависимости от исторических процессов. С XII по XIV века следов хворей и трудной жизни на костях становилось все больше - население страны (да и всей Европы) росло, еды не хватало, а в перенаселенных городах и городках вспыхивали эпидемии. Хуже всего было в первой половине XIV века, когда к этим бедам добавилась серия неурожаев («Великий голод »).

Однако черная смерть (выкосившая больше трети европейцев эпидемия чумы) парадоксальным образом исправила положение: реальные доходы выросли вдвое, безработица исчезла на много десятилетий, да и дефицит продовольствия остался в прошлом. Состояние костей (то есть здоровье их обладателей) в 1350-1500 годах поразительно стабильно, несмотря на все несчастья Столетней войны и гражданского конфликта («Войны Алой и Белой Розы»). Значит, климат и экономическая стабильность больше влияют на жизнь населения, чем общественно-политические пертурбации!

Умиротворение страны и мудрая налоговая политика Генриха VII вознесли королевство к процветанию: высокие доходы, богатые урожаи, щедрые пожертвования в пользу бедных, низкая арендная плата за землю. Заболеваемость стремится к минимуму - и среди взрослых, и среди детей.

Смертоносная Реформация

Однако после 1540 года число больных и рано умерших детей резко вырастает. Ученые видят тому только одну причину: Реформация. При всей прогрессивности церковной политики Генриха VIII и Елизаветы I - создание национальной церкви и богослужения на английском языке, повышение грамотности и религиозной активности населения - реформа нанесла сильный удар по благосостоянию общества.

В Средние века именно католическая церковь фактически отвечала за социальную защиту населения - никаких законов на эту тему английский король не издавал. Материальная помощь бедным и больным провозглашалась обязательным условием спасения от ада после смерти. В 1500 году пять процентов населения, живущие за чертой бедности, выживали только за счет церковного подаяния. Лечились бедные в больницах при монастырях, и при них же воспитывались сироты.

Все эти неблагоприятные процессы не замедлили сказаться на здоровье детей. Среди младенцев учащаются случаи рахита - видимо, из-за того, что вынужденные усиленно трудиться матери дольше пеленали их (чтобы носить на себе в поле). У детей 6-11 лет наблюдается усиленный рост околохрящевых костей - признак участившихся травм, связанных с необходимостью работать с раннего возраста. У подростков же в XVI веке характер травм стал таким же, как у взрослых: еще один индикатор необходимости трудиться без скидок на возраст. Наконец, больше признаков кариеса (в рационе детей стало меньше мяса и молочных продуктов, увеличилась доля хлеба).

Ученые еще раз показали: конец Средневековья, Реформация и Великие географические открытия не были для Европы «лучом света в темном царстве». Напротив, дети, самые уязвимые члены общества, лишились милостыни, детских домов, да и возможности получить бесплатное монастырское образование. Реформация привела к более серьезным колебаниям в состоянии здоровья, чем все неурожаи, климатические сдвиги и экономические неурядицы прошлых веков. Только к XVII веку, когда общество и государство немного адаптировалось к «шоковым» условиям, ситуация начала выправляться - но Британию ждало еще почти целое столетие жестоких конфликтов.